Курение табака — наш выбор и наше право

Персонам нон грата (противникам курения, некурящим фетишистам, глуповатым школьникам): если ваш аккаунт удален раз, два, три... много раз, не нужно пытаться регистрироваться снова — все повторится. Претензии не принимаются.


 

Девочка Веня

19 июля 2010 - Townsman
Девочка Веня

Это случилось одним симпатичным весенним днём.
Он прошёл мимо того самого окна, у которого сидела я. Он сначала почти промелькнул мимо, а потом вдруг остановился. Поднял на меня свои огромные, янтарные глаза, и улыбнулся самыми уголочками красиво очерченных губ.
Пожалуй, именно тогда я и поняла – всё это не просто так.
— Держись, Веня, – сказала я, заметив, что руки у меня дрожат. Поставила чашку на стол, и глубоко затянулась новой сигаретой. – Веня, ты только держись.

Я люблю весну.
Весной кажется, что я все смогу. Что я ничего не боюсь.Что мне никогда не будет больно.
И, знаете… А ведь это правда.
Я все могу.
Я ничего не боюсь.
Мне никогда не будет больно.
Меня зовут Веня.

Конечно, вообще-то, я Венера. Но это так звучит, будто я солидная дама, в очках, допустим, и в юбке прямой, до колена. Может быть, я брюнетка, потому что Венера. Я всегда думала, что все Венеры – они непременно брюнетки со строгой култышкой на макушке. Может быть, всё дело просто в том, что я никогда не встречала других Венер.
Но у меня чёлка – светлая, как первые лучи солнца, а до поясницы почти волосы ярко-рыжие, как лучи последние. Я не ношу юбок, не кручу култышек, слишком часто смеюсь и много плачу, поэтому я просто Веня.
Мне недавно исполнилось 17 лет, а это, согласитесь, ещё слишком мало, чтобы было много, и уже многовато, чтобы было чуть-чуть.

Мне повезло в этом году – мой день рождения выпал на март. Нет, вы не подумайте, он всегда бывал именно в марте, но в этом году я почему-то так этому обрадовалась, вы не представляете! Вы вообще, наверное, никогда бы не сообразили, что для меня может значить первый месяц весны.
А он имеет колоссальное значение. Знаете, почему? Потому что сразу после него непременно начинается апрель.
Есть одна кофейня на моей улице, недалеко совсем от аллеи с самыми красивыми в городе клёнами, она называется «Апрель». Я люблю это местечко очень. Каждый день тут играет приятная музыка, меня всегда дожидается незанятым самый уютный столик – у окна. Можно сесть, курить и смотреть в окно. И пить самый вкусный в городе кофе. 
Наверное, тут так мало посетителей именно потому, что никому не известно – самый вкусный кофе варят именно в «Апреле».
Вы, пожалуй, уже заметили, что слово «самый» тут повсюду у меня. Мне просто так повезло – вокруг меня всё – самое.

Так вот, «Апрель».
Я бываю там каждый день. Ритуал, традиция – это для меня так же просто и важно, как дышать. Просто прийти в эту кофейню, затерявшуюся в тени большого торгового центра, и сесть у окна с сигаретой и чашечкой обжигающего кофе. Со сливками и без сахара, пожалуйста. И, если вам не трудно, прибавьте звук – я так люблю эту песню. 
Я сижу, положив лицо в левую ладонь, курю, неловко придерживая сигарету пальцами правой, и смотрю, как за большим окном меркнет день. Оживают фонари на улице, постепенно всё глубже становится небо, а поток вечно занятых людей все тончает, пока не распадётся на несколько тихо прогуливающихся парочек.
Вот так я сижу, не замечая времени.

Это случилось одним симпатичным весенним днём.
Он прошёл мимо того самого окна, у которого сидела я. Он сначала почти промелькнул мимо, а потом вдруг остановился. Поднял на меня свои огромные, янтарные глаза, и улыбнулся самыми уголочками красиво очерченных губ.
Пожалуй, именно тогда я и поняла – всё это не просто так.
— Держись, Веня. – Сказала я, заметив, что руки у меня дрожат. Поставила чашку на стол, и глубоко затянулась новой сигаретой. – Веня,ты только держись. 

Будто я могла знать, что с этого момента вся моя жизнь полетит в тартарары, на такой скорости, что будет закладывать уши! Его звали – вы мне не поверите, как. Его звали Воскресенье.

Я отвернулась от окна, когда он прошёл.
Почему-то мне больше не хотелось туда смотреть.
Тогда я стала разглядывать пачку с сигаретами. Я составляла новые слова из тех, что были на пачке. Кораблик, кино, чин, хор…

— Рука. 
Я резко подняла голову, и замерла – эти янтарные глаза смотрели мне прямо в душу, от этого захотелось сразу плакать и смеяться.
— Ты бормочешь это вслух, знаешь? – Он улыбнулся, и сел напротив. Я думала, что когда кто-нибудь захочет сесть рядом, он, как в кино,спросит, чуть усмехнувшись: «Тут не занято?» 
Но он ничего не спросил. Просто сел, будто всегда только тем и занимается, что подсаживается к незнакомым девушкам в кофейнях.
— Да, рука. Тут есть это слово, если…
— Если взять кусочек от «курения» и поставить одну букву из «причины». Ты любишь конфеты? – спросил он, и снова улыбнулся. Только совсем не губами. Во всем его облике теперь улыбались только глаза, и янтарь в них таял, становясь горячим.
— Шоколадные? – зачем-то уточнила я, и почувствовала себя просто сказочной дурой.
— Шоколадные. – Подтвердил он, жмурясь, как кот, на последние лучи солнца, скользящие по стеклу.
— Нет, я не ем шоколад.
— Очень жаль. – Вздохнул, и положил руки на стол. В его пальцах откуда-то взялась сигарета. 
Я ждала, что он объяснит, чего мне должно быть жаль, если я не ем шоколад. Но он молчал.
Долго-долго молчал.

И когда я уже встала, чтобы уйти, сердито махнув напрощание своим рыжим хвостом, он тихо сказал:
— У меня есть одна конфета, и я хотел угостить ей тебя.
— Если она шоколадная, значит, мне не понравится, – так же тихо ответила я, и села обратно на стул.
— Это самая вкусная конфета на свете.
— Если она шоколадная… - капризно повторила я, и надула губы зачем-то. Не знаю, зачем я всегда так делаю. Когда не понимаю чего-то, сразу надуваю губы. 
Он не улыбнулся, но его глаза хитро сверкнули:
— Ты никогда не узнаешь, была ли она вкусной, если не попробуешь, верно?
Я пожала плечами и быстро отвела взгляд. Если я буду и дальше смотреть в эти янтарные озёра, я точно пропаду, и не уверена вовсе, что смогу потом себя найти.
Когда я смогла снова поднять лицо от ладоней, его уже не было.
А на столе лежала конфета.

Я плохо спала той ночью. Меня бросало отчего-то в жар, и временами казалось, что я стала студенистой, как желе. Хорошо, что я уже полгода живу отдельно от мамы, а то она бы умерла от волнений.
Потолок моей комнатки то становился недосягаемо высоким, то вдруг давил на меня и мешал дышать, а каждую трещинку я могла рассмотреть, как если бы она была на моей собственной коже. Так было дурно, что я не смогла даже выползти на кухню покурить. А такое, уж поверьте, редко очень со мной бывает. 
Пообещав себе с утра позвонить маме, я, наконец, смогла уснуть.

И мне снилось янтарное море, по кристальной глади которого скользили призрачные блики. Я плыла по этому морю на крошечном кораблике, опустив руку в воду, которая то становилась обжигающе-холодной, то жалила меня кипятком.
Фантик от конфеты лежал под подушкой, и иногда я натыкалась на него пальцами.
Это была самая вкусная в мире конфета.
Да, шоколадная.

— Как обычно, пожалуйста. – Я улыбнулась приветливой хозяйке моей кофейни. Она кивнула и забрала меню.
Я успела закурить, сделать две затяжки и вздрогнуть, когда его мягкий голос прошелестел над самым моим ухом: 
— Ну как? Она была вкусной?
— Я ее не съела. – Соврала я, стараясь не посмотреть случайно в его глаза.
— Наверняка, она была очень вкусной. Или ты думала, я тебе дам какую-нибудь гадкую конфету? — Я видела, как в стекле окна отразилась его улыбка. Он так улыбался, будто всё-всё-всё в мире прекрасно знал, и меня знал, как свои пять пальцев. Стало обидно, захотелось уколоть его, хоть чуть-чуть.
— Да противная была конфета, противная! – выпалила я.
И покраснела.
Его смех прокатился по пустой кофейне. Мне принесли кофе.
— Пошли гулять? – предлжил мой незнакомец и вдруг крепко взял меня за руку.
— Я с тобой никуда не пойду, я тебя не знаю. – Но руки я не отняла. Почему?

Мне было приятно, что он вот так запросто прикасается ко мне, будто мы целую вечность уже знакомы. Янтарь в его глазах был тёплым сегодня, ласкающим. Я почти чувствовала кожей, как взгляд скользит по моему лицу, и мне снова хотелось плакать от смеха и смеяться от слёз.
— А ты такая правильная девочка, которая не разговаривает с незнакомцами?
— Да.
— Но ты со мной разговариваешь. – Он подмигнул мне, и всё ещё не выпустил моих пальцев. – Пошли, говорю. Пошли гулять.
Я всё-таки взглянула в его глаза…
И когда я очнулась, мы уже стояли на набережной.

Солнце собиралось нырнуть в рябь темной воды, а мы стояли у невысоких перил, и молчали.
И он все еще держал меня за руку.
Краем глаза я видела врезанный в глубокую синеву неба красивый профиль – благородный высокий лоб, плавную линию брови, тонкий нос. Он распустил свои длинные (едва ли не длиннее моих собственных) волосы, и ветер игриво трепал их, заставляя меня ревновать.
Это так странно – ещё вчера я не знала, что он существует в мире, а уже сегодня я боюсь, что больше его не увижу.
— Воскресенье, – вдруг сказал он, и посмотрел внимательно на наши переплетённые пальцы.
— Что – воскресенье? Это день, в который мы познакомились, да? Это было вчера, правда?
Он не ответил.

Я не знаю, сколько времени мы провели так, молча смотря на умирающее в реке солнце. Просто в какую-то секундочку я поняла, что больше не чувствую его пальцев.
И тут же небо обрушилось на меня ночью, неожиданно-неизбежной, ноги стали ватными, и перехватило дыхание. Запустила руку в карман, судорожно нащупывая сигареты, и только сдавленно молясь, чтобы они оказались на месте, ведь я вполне могла забыть их в «Апреле».
Они были там.
И конфета была.
Точно такая же, как накануне.
Я села, поджав под себя ноги, и не чувствуя, как остывающий асфальт набережной холодит кожу сквозь тонкие джинсы.
— Веня, ты, кажется, сошла с ума. – сказала я сама себе, глядя на гостинец. – Только не вздумай влюбиться.
Я вообще, знаете, очень люблю поздно спохватиться – у меня это отлично получается.

Прошло три дня.
Я приходила в«Апрель» уже к обеду, и сидела там до самого закрытия. Я крепко сжимала в непослушных пальцах фантик. Я постоянно курила, я не могла не курить, а слова на пачке никак не хотели составляться.
Он не приходил.

Вторник выдался туманным и серым. Я сидела у окна, и считала прохожих.
Среда была солнечной. Я сидела не на том же стуле, на котором вчера, но за тем же столом. Прохожих было слишком много, я быстро сбивалась со счета, и просто слушала музыку. Выпила три чашки кофе и выкурила всю пачку.
В четверг я почувствовала, что готова заплакать. Это очень больно, когда умирает надежда, а ожидание превращается в самодостаточный процесс. Выпила шесть чашек американо, пришлось выйти до ларька за сигаретами. Выкурила тридцать две в «Апреле» и ещё три, пока шла домой. 
В пятницу я не стала садиться к окну.
Хозяйка посмотрела на меня так ласково, что мне даже стыдно стало. Думает, наверное, что я вся такая несчастная, жду тут, понимаете ли, любимого, а его все нет, и нет, и нет, и нет, и вообще отвернитесь, разве вы не видите, что я реву?!
— Чего ты тут разнюнилась? Тебе не понравилась конфета? – он убрал прядь волос мне за ухо и поднял моё лицо за подбородок двумя пальцами.
— Где ты был? – хотела закричать я, но только хрипло зашептала. – Я же тебя ждала.
— Сильно ждала? – серьёзно спросил он, садясь напротив. Закурил, не отводя взгляда ледяного янтаря с моего лица. 
Врать ему я не хотела, да и не смогла бы, пожалуй. Поэтому мрачно ковырнула ложечкой донце своей кофейной чашки, и честно ответила:
— Изо всех сил.
Мы помолчали немного. Я допила кофе и вздохнула.
Он докурил.
А потом взял меня за руку, и, ни слова не говоря, вывел в прохладу вечера.
Наверное, вы думаете, что я сумасшедшая.

Я даже имени его не знаю, а сама топаю за ним послушно по весенним улицам, и меня совсем не пугает, что он может завести меня в какое-нибудь незнакомое и жуткое место. Мне спокойно и уютно было чувствовать свои пальцы в его тёплой ладони. А иногда он смотрел на меня, будто мельком, поспешая, и янтарь искрился хитринками, бурлил и бросался на тонкое стекло радужки, и я была благодарна ему за эти взгляды, за улыбку, затерявшуюся в уголках губ, за ветер, нетерпеливо трепавший прядь, выбившуюся из «хвостика».
Я любила его, пока мы летели через притихший город к набережной, и дальше, за перила, на отрезок песчаного пляжа, к самой воде, дышавшей холодом. Я любила его так сильно, что испугалась бы, если бы он – не держал меня за руку.
Когда мы остановились у кромки тёмной воды, он чуть сильнее сжал мои пальцы.
— Меня зовут… - начал было, но я встала на цыпочки, и успела приложить дрожащий пальчик к его губам.
— Не говори, пожалуйста, не надо, это ведь совсем неважно, я не хочу знать твоего имени, я просто хочу, чтобы ты вот так появлялся у меня, – затараторила я, а он улыбнулся. 
Пурпурное закатное небо отразилось в его глазах.
— Я буду звать тебя Воскресенье. – Прошептала я уже совсем в его губы.
А потом я исчезла.
И он исчез.
И мир исчез.
Осталось только биение двух сердец, и единый, нерушимый сплав из губ и дыханий, которым мы стали.

Когда стало совсем темно, мы смогли разорваться. Он припал губами к моему лбу, и ушел.
Я постояла еще немного, наблюдая за рябью, гулявшей по реке, поняла, что замёрзла, и пошла домой.
Спала плохо. Много ворочалась.
В темноте спальни мне мерещились янтарные глаза, и трепещущие густые ресницы, такие длинные и изогнутые, гораздо красивее моих собственных. Шторы шелестели его шепотом, и мне все чудилось, что кто-то зовёт меня по имени.
— Венера, ты меня слышишь?
Я тряхнула головой, и припала ухом к динамику телефона.
— Да, мамочка, конечно. Что ты спросила?
— Я спросила, хорошо ли ты себя чувствуешь, доченька. Ты уже давно мне не звонила. Я волнуюсь.
— Не волнуйся, мамочка. – Я прикурила, а мама вздохнула.
Я почти увидела, как она поморщилась, сидя у себя в офисе на другом конце города. Такого маленького городка, разделившего нас паутиной изломанных улочек.
– Мам, можно, я приеду?
— Ты еще спрашиваешь! Конечно, приезжай! – воскликнула самая красивая женщина мира голосом, похожим на мой. 
Я сбросила вызов.

У меня самые удобные подоконники. Они широкие, и если застелить подоконник пледом, так здорово курить, сидя на нём, и наблюдать, как оживает город. Весна в этом году выдалась удивительно тёплой, и люди уже посбрасывали куртки и пальто.
Мне нравится это время года. Это уже не мёртвая зима, но еще и не оживлённое, активное лето.
Это как самая последняя минута перед рассветом.
Да-да, у меня всё – самое. Мне вот так повезло. Только, пожалуйста, вы уж мне не завидуйте.
Если вы оглянетесь на свою жизнь, голову даю на отсечение, вы обнаружите, что и у вас всё – только самое.
Я докурила и спрыгнула с подоконника. Сейчас я поеду к маме, а потом, как всегда – в «Апрель». 
Мне не хочется думать о Воскресении сегодня. Потому что если я буду ждать его, а он не придёт – это будет больно.
Меня ждут автобусы и их скучные окна, в которых мир всегда кажется теснее, чем он есть. Меня ждут автобусы и их тоскливое население. Меня ждут автобусы.

А я, чёрт возьми, жду вечера, чтобы надеяться, что увижу Воскресенье.

avtor.net.ru/page-id-39688.html

Рейтинг: +8 Голосов: 8 1575 просмотров
Комментарии (6)
almond # 19 июля 2010 в 16:21 +5
Это все психоактивные вещества, которые были, судя по всему, в конфетах. Симптомы очень похожи на те, которые вызываются галлюциногенами, что многократно описано в научной и художественной (благо, многие писатели ПАВ-ами зело увлекаются) литературе. По этому поводу можете почитать книжки химика-наркомана Шульженко, например — он как раз написал парочку про свои опыты с разными опасными штуками, сильно влияющими на мозг.
Интересно, парень потом стал продавать девушке эти конфеты за бешеные деньги или просто сделал ее своей сексуальной рабыней? Жаль, что об этом автор рассказа умалчивает.
Люди, курите лучше обычные сигареты и шоколадкой закусывайте, если желаете, но без добавок хитрых!
Townsman # 19 июля 2010 в 16:44 +3
almond, внимательный читатель уже понял, что причиной всего этого стали лишь огромные янтарные глаза и красиво очерченные губы, когда конфета ещё не появлялась на сцене, а скромно лежала в кармане.
Поэтому не стоит подозревать производителей шоколада - ведь шоколад тоже придаёт сигарете неплохой вкус!
almond # 19 июля 2010 в 16:52 +3
Повествование ведется от первого лица и постфактум, значит, уже под воздействием адских веществ, так что, конечно, на первый план выходят «янтарные глаза» и прочие романтические красивости — сознание-то изменено, затуманено.
А производителей шоколада я ни в чем и не подозреваю, кроме того, что развитие химической промышленности вкупе с естественным желанием максимизировать прибыль приводит к тому, что хорошего шоколада сейчас почти не найти. Парень сам в конфетки психоотраву подмешивал, разве не ясно? Насчет сочетания сигарет с шоколадом согласен — вкус получается отличный, о чем я на этом сайте пару раз писал уже.
Лено4k@ # 20 июля 2010 в 09:40 +5
Almond, не будь занудой! Очень нежный, добрый и прекрасный рассказ. В нем есть душа и романтика. Зачем все огульно охаивать?
Оксана # 13 июля 2011 в 02:48 +4
Так романтично...Только парню не смешно ли было от того , что его называют воскресеньем???Хм... laugh  smokekiss
Smokeladi.Kiss. # 10 сентября 2011 в 02:38 0
Сигарета,шоколадка,кофе и секс - составляющие нашего бытия.
О чем говорят в курилке?
Курение Сигареты Сигарета Реклама Женщина Табак Жизнь Marlboro Подростки Масло Холст Жанровый рисунок Реализм Веттриано Курить Испания Chesterfield Мужчина Палево Запрет Любовь Дым Winston Lucky strike Удовольствие Сигариллы Антикурители Родители Курилка Мама Покупка Папиросы Школа Кофе Здоровье Без фильтра Борьба Подростковое курение Грусть Никотин Друзья Пачка Девушка Кино King size Мальборо Запах Camel Затяжка Стихи Ночь Запреты Курильщики История Первая сигарета Vogue Россия Борьба с курением Елизавета серебрякова Удовольствие от курения Выбор Вкус Сигары Красота Винстон Киршнер Модерн Ар-нуво Счастье Пропаганда Ментол Балкон Курящая девушка Parliament Одиночество Девушки Курильщик Продажа Зажигалка Украина Курильщица Дом Медицина Беременность Марка Закон Kent Сайт Окно Сигара Статистика Вред Контрабанда Крепость Superslims Подросток Вопрос Юмор Музыка Женщина и сигарета Курю Творчество Размышления Трубка [by ledy lee] Мысли вслух Kiss Фото Подруга Желание курить Беломорканал Прима Начало Ларёк Болгария Улица Портрет Отношения Парламент Приветствие Свобода Ресторан Чувства Счастливое детство Курение в общественных местах Привычка Лето Проблемы Психология Пепел Магазин Davidoff Папа Мысли Подросковое курение Slims Выдох Чулки Курящая Детство Имидж Франция Женское курение Ограничение Литература Дамские сигареты Стиль Дети Штраф Право курить Пепельница Искусство Германия Европа Наслаждение Esse Грустно Польза Мундштук Бред Мечты Антикурильщики Донской табак Первая Опыт Польза курения Кент Фильтр Свечи Вдыхание Пенагос Российская общественная инициатива Голосование Курящие Настроение Исследование Люди Окурки Аллен Карр Курево Ностальгия Белоруссия Деревня Кофе и сигареты Поезд Желание Законы Воспоминание Зима Губы Электронные сигареты Письмо Компьютер Воспоминания Солнце Продавщица Работа Ментоловые Фабрика Sobranie

На сайте приятно накурено, или НЕКУРЯЩИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!