На одной московской улице, недалеко от какого-то старого кинотеатра, сидели две сигареты - Идель и Marlboro. Моросил дождь, потихоньку набирались лужи, несильный ветерок пытался разбросать намокшие листья. Осень была в самом разгаре. Сигареты сидели под лестницей на маленьком камушке у парадного входа, здесь не дуло и место относительно сухое.
На одной московской улице, недалеко от какого-то старого кинотеатра, сидели две сигареты - Идель и Marlboro. Моросил дождь, потихоньку набирались лужи, несильный ветерок пытался разбросать намокшие листья. Осень была в самом разгаре. Сигареты сидели под лестницей на маленьком камушке у парадного входа, здесь не дуло и место относительно сухое.
- Слышь, Идель, а чего ты такой весь замороченный? Какой-то потёртый, замятый? – спросил Marlboro у соседа.
- Не знаю, меня таким сделали, – с грустью ответил Идель.
- А где тебя сделали? – продолжал насмехаться Marlboro.
- Вроде в России, а что?
- Да нет ничего, просто дурак ты! Не там родился, – откровенно рассмеялся Marlboro.
Идель снова погрустнел. Он знал, что никогда не будет таким, как его друг, с красивой иностранной надписью, что у него никогда не будет качественного фильтра. Он знал, что «Идель» это просто дешёвая и низкосортная сигарета. В глубине души он сильно страдал, но уже привык не показывать своих переживаний. Друзей у Идель практически не было, только Marlboro иногда общался с ним от безделья. Стоило только появиться новой стильной сигарете на горизонте, как импортный красавчик бросал своего несчастного товарища и, как всегда говорил, что не знает его. Затем смывался на очередную вечеринку для самых стильных. Но Идель было все равно, он всегда радовался своему другу Marlboro и искренне верил в их дружбу. Такое у него сердце, большое и доброе, он прекрасно понимал поведение товарища - это жизнь.
- Слушай, Marlboro, а возьми меня в следующий раз на вечеринку?
- Ты чего, совсем из ума выжил? Меня же засмеют, когда тебя рядом увидят, – жёстко ответил Marlboro, – посмотри на себя, ты же кусок опилок!
Marlboro продолжал смеяться.
- И вообще, если кто пойдёт, ты это… сразу отойди, я тебя не знаю, понял? – предупредил Marlboro.
- Не волнуйся, я сразу уйду.
Понятно, почему Marlboro стыдился его компании, ведь он такой классный, дорогой, стильный и в любой момент может просто уйти куда захочет, его везде примут. А Идель боялся остаться один, он не любил одиночества.
- А давай поиграем, можно по ступенькам попрыгать? – предложил Идель.
- Да ну тебя, ещё развалишься, вон какой весь растрёпанный, – отвернулся Marlboro.
Обиженный товарищ немного оглядел себя и показал всем видом, что согласен, ничего не поделаешь.
- А давай тогда на тот кирпич залезем? – снова с улыбкой предложил Идель.
- Да ну его, фильтр помнётся, хотя тебе это не грозит, ха-ха-ха, – подковырнул Marlboro.
У Идель улыбка исчезла.
- А почему ты так воняешь? – спросил Marlboro.
- Не знаю, это мой табак намок, наверное, – опять погрустнел Идель.
- Ну, ты чудак, - усмехнулся Marlboro, – вот у меня табак высшего сорта, не то, что у некоторых.
- Я знаю.
Marlboro его кумиром. Идель всегда хотел стать похожим на него, всегда считал его другом, несмотря на то, что тот к нему относился с презрением. Marlboro же, в свою очередь, общался с Иделью только для удовлетворения тщеславия.
- А из какой бумаги ты сделан? – продолжал спрашивать его американец.
- Не знаю.
- Какая-то она у тебя плюшевая, ты вообще весь какой-то уродливый и не стильный, – издевался Marlboro.
Это обижало Идель еще больше. Он чувствовал себя таким никчемным, ничтожным и просто никому не нужным. Но все равно считал, что товарищ говорит это просто так, в глубине души он не такой.
- А знаешь, Marlboro, ты мой единственный друг, – вдруг проронил Идель.
- Какой я тебе друг, не воображай всякую чушь, и вообще чего я с тобой время теряю, надо было пойти в клуб, – возмущался Marlboro.
- Да нет, что ты, посиди со мной ещё на камушке, – успокаивал Идель.
- Ты просто пойми, я сигарета высшего сорта, дорогая, с отличной бумагой и превосходным фильтром, а ты кусок опилок!
- Разве это важно? – спросил Идель.
- Конечно, важно, ты как маленький прям.
- Ну и что, зато я добрый, у меня большое сердце и светлая душа, – с надеждой на понимание отвечал Идель.
Marlboro рассмеялся.
- Да кому ты нужен со своей душой!
Они просидели несколько минут молча. Лужи всё больше наполнялись, дождь не прекращался, по дорогам мчались машины, поднимая воду и разбрызгивая ее на тротуары.
- Бррр, что-то холодно стало, надо, наверное, сваливать, – сказал Marlboro.
- А ты садись ко мне поближе, нам будет теплее?
- Да вот ещё, сам сиди там и ко мне не приближайся, – отвечал Marlboro, – с тебя табак осыпается, как с фабрики.
- У меня такое случается, просто фильтра нет, вот он и высыпается.
- Ну, ты отстой, – опять рассмеялся над ним Marlboro, – ладно, сиди тут, а я пошёл.
- Marlboro, а можно мне с тобой? – робко спросил Идель.
- Нет, не ходи за мной, вдруг нас увидят вместе, позору-то сколько…
В этот момент по лестнице спускался какой-то подросток. Краем глаза он заметил под лестницей две сигареты, спрыгнул с третьей ступеньки и присел. Вмиг Marlboro оказался в руке человека.
- Ух-ты, Marlboro, ща покурим! – обрадовался подросток. Он зашел за лестницу, возможно, чтоб спрятаться от взрослых, и достал из кармана спички.
Marlboro впал в ужас, он понял, что это его конец. Сейчас человек зажжёт спичку и скурит его как с добрым утром.
- Боже мой, нет, я не хочу! Помоги мне Идель, мне больно! – кричал Marlboro в панике.
Идель испугался, он знал, что его тоже может постичь эта участь, но убежать и оставить своего друга - не по-товарищески.
- Держись, Marlboro, я помогу тебе! – пытался докричаться Идель.
Его душа просто разрывалась от беспомощности. Мысли о том, что друг в опасности, а он не знает, как ему помочь, будоражили сознание. Подросток взял сигарету в зубы, зажёг спичку и начал подносить к сигарете.
- Мама моя! Он меня поджигает! Помогите, я не хочу!!! – раздавался душераздирающий крик Marlboro.
Идель метался из стороны в сторону, он хотел помочь, но не знал как. Затем рванул к лестнице.
- Я придумал! Потерпи! – кричал Идель Marlboro, спотыкаясь на бегу.
- Идель, друг, я больше не могу! – в ответ жалостно ныл Marlboro, когда подросток поджёг сигарету.
Затем последовала затяжка.
- Ой, как же это больно!!! - продолжал кричать Marlboro ещё сильнее.
Идель карабкался по лестнице вверх и представлял тот ужас, который сейчас испытывал его друг. Бумага у Идель намокла и потрепалась ещё больше, табак высыпался, но он карабкался, не жалея сил. Его не покидали мысли о том, что каждая упущенная секунда - это сгоревшие несколько миллиметров его товарища. Взобравшись на самый верх лестницы, Идель стал карабкаться на урну. Он хотел забраться как можно выше. Ужасные крики друга не прекращались, страшно представить, какие муки испытывал Marlboro.
- Боже, я не хочу, я не хочу! – продолжал кричать несчастный американец.
За затяжкой следовала другая затяжка, Marlboro потихоньку укорачивался, а Идель бесстрашно продолжал карабкаться по урне, он соскальзывал, рвал свою бумагу, прилипал к жвачкам, но не останавливался. Наконец, Идель добрался до верхнего края урны, а криков Marlboro уже не слышно. «Боже мой, нет» - он не хотел в это верить. Зажмурившись, Идель сиганул вниз, в мгновение его подхватил ветер и закружил в воздухе, словно листок, падающий с дерева. Сигарета попала прямо в глаз подростку, тот чуть не подавился. Часть табака залетела ему в нос, и тот расчихался во все стороны, уронив Marlboro в грязь.
- Да что это такое? Эй! Кто сигарету бросил? Хулиганы! – посмотрев наверх, прокричал подросток, – вот блин.
Парнишка ушел и не стал поднимать недокуренную сигарету.
Немного спустя Идель приподнялся, ему стало тяжело двигаться, так как он сильно намок и растрепался, но он нашел в себе силы и добрался до друга.
- Marlboro, Marlboro, ты как? – взволнованно кричал Идель.
Marlboro лежал без чувств. Больше половины сигареты сгорело, а табак ещё тлел, и тоненький дымок тянулся от подожжённого конца.
- Ох… как мне плохо, там внизу, мне больно, – тихо бормотал Marlboro.
- Сейчас, я помогу тебе, – Идель приподнял Marlboro и прижался мокрой бумагой к его подожжённой стороне.
Сигареты зашипели, табак потух.
- Тебе лучше? – продолжал волноваться Идель.
- Не знаю, что со мной?
- Ты немного обгорел, точнее наполовину, – с досадой ответил друг.
Идель помог Marlboro добраться до камушка, на котором они сидели до произошедшего несчастья.
- Marlboro, тебе всё ещё больно?
- Да нет, уже полегчало. На душе тяжко, – говорил Marlboro.
- Почему?
- Не знаю, как-то не так, внутри что-то, – продолжал вздыхать американец.
Идель подсел поближе.
- А чего ты так растрепался, зачем не убежал? – спросил Marlboro, – смотри, что стало с твоей бумагой, а сколько табака рассыпал?
- Это неважно, – успокаивал его Идель.
Marlboro сильно погрустнел. Он не понимал, почему Идель его не бросил, почему он рисковал собой, потрепался, намок и все равно не бросил его. Внутри Marlboro возникло какое-то чувство, которое жгло, но оно не было похоже не то, что он испытал, когда его курили. Жгло по-другому, трудно было даже говорить.
Они просидели несколько часов молча, глядя на капельки, которые падали с карнизов.
- Теперь я никчёмный, жалкий окурок, – грустно проговорил Marlboro.
- Да нет, ты ещё в хорошей форме, – пытался поднять ему настроение Идель.
- Со мной теперь никто не будет дружить, – вздыхал Marlboro, – я теперь отстой.
Американец поник.
- У тебя есть друг, я!
Идель сел поближе. Marlboro прислонился к нему. «Мне повезло, что у меня есть такой друг» - думал он.
- Идель…
- Что?
- Ты хороший, – тихо проронил Marlboro, – у тебя действительно большое сердце…
bulat
